ГЛУБИННОЕ ГОСУДАРСТВО ИЗМ-ов
А. В. Савченков
В данной статье проводится феноменологический и психоаналитический анализ статьи В. Суркова в Независимой газете под названием «Долгое государство Путина». Исследуется конфликт между мифологемами властных элит и российского плебса. Рассматривается попытка государства сформировать дискурс новой идеологии путинизма.
Длительное время в пространстве соцсетей не возникало ничего такого, что могло бы вызвать особый интерес к власти. Статья Владислава Суркова «Долгое государство Путина», опубликованная в «Независимой», привлекла мое внимание своей неподдельностью. Мы знаем, что обычно посты и статьи для публичного пространства за политиков пишут спичрайтеры. Здесь же мы имеем дело с рукотворным шедевром без посредников. В этом заключается ценность «послания» В. Суркова не только для феноменологического анализа, но и для психоаналитического разбора, который отталкивается от ключевой фразы: «Все, что говорит человек, он говорит о себе» (З. Фрейд)
Можно отметить, что «послание в народ» носит выраженную идеологическую окраску с методологической претенциозностью. Это такое сообщение массам о том, как нужно понимать мироустройство современной российской государственности. И первое ударение он ставит на том, что все мы питаем иллюзии о наличии свободной воли и права на выбор: «Это только кажется, что выбор у нас есть». Отправляя в массы такую реплику, В. Сурков требует лояльности к власти. Тем самым мы понимаем, что это посыл двум адресатам. С одной стороны, у власти нет выбора в методе управления, а у народа нет выбора, кто им будет править. Здесь же прослеживается виноватое: «И у нас, т.е. у элиты, нет выбора, т.к. мы люди подневольные, хозяйские». Поскольку своего авторитетного ресурса ему недостаточно, он апеллирует к постулатам психоанализа: «Но по законам психологии то, что нами забыто, влияет на нас гораздо сильнее того, что мы помним» – он как бы призывает нас к осмыслению того, что в коллективном бессознательном сохранился вытесненный травматический опыт предшествующих поколений, который не отпускает нас и руководит социально-политическими процессами. Тем самым В. Сурков подчеркивает безысходность, объективную закономерность, обусловленность всего, что происходит в российском общественно-политическом пространстве.
А дальше автор пытается сформировать в общественном мнении иллюзию об иллюзии. Этакий симулякр третьего порядка. Западную демократию он помещает в разряд цирковых фокусов и ликует, разоблачая ее в пользу т.н. реализма предопределенности, в котором нет места демократическим институтам. Мы знаем, что господин В. Сурков весьма начитанный человек и, вполне вероятно, знаком с работами Ж. Бодрийяра. В таком случае понятно, откуда у него устойчивое желание к производству симулякров. Однако он забывает, что Ж. Бодрийяр на примере формирования симулякра западной демократии подробнейшим образом раскрыл центральный механизм ее функционирования. Французский мыслитель писал о том, что завоевание народом демократических свобод – это иллюзия. На самом же деле капитал своевременно сформулировал эти самые свободы, но не подарил, а выждал время, когда социально-политический протест достиг пика, и в этот момент предоставил в распоряжение масс, сформировав в их сознании устойчивый симулякр возможностей. При этом демократические свободы и институты «там» работают, хотя и по правилам капитала. Таким образом, обесценивая общественно-политическое устройство «запада», В. Сурков демонстрирует «пограничную» психологическую защиту элитарного клана, который он представляет: «я» грандиозен – «мир» ничтожен. Эту защиту часто демонстрируют незрелые (пограничные) субъекты, неспособные к достижениям и росту в силу интеллектуальной и иной несостоятельности. Согласитесь, для чего прикладывать усилия (особенно если не способен), когда можно просто обесценить достижения «другого», симулируя несуществующие негативные смыслы (образ аморального врага)?
Дальнейшее генерирование симулятивных смыслов приводит автора статьи к главному идеологическому постулату христианства – смирению мирян перед «царем». Из иудейского фольклора: «Бога бойтесь, Царя чтите» (1 Петр. 2, 17). И хотя ап. Петр этой фразой говорил только о Боге (Царь – с большой буквы), попы и властители всех стран снабдили высказывание надуманными коннотациями в пользу подавления народного гнева. Ну да ладно, отвлекся я немного на идеологический «обком» российской власти в лице РПЦ. Продолжу. Из сказанного выше следует, что, якобы, «естественное и единственно возможное состояние великой» России – это «государство нового типа», природа которого проясняется в следующих строках: «Стресс-тесты, которое оно прошло и проходит, показывают, что именно такая органически сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век». Выводы Суркова здесь вполне прозрачны. Их можно обобщить и выразить в следующих словах: после всего, что элиты сделали с российским народом (стресс-тесты), они утвердились в том, что бунта не будет, а весь предстоящий век будет наполнен аналогиями. Кроме того, фраза «российская нация» подводит окончательную черту в русском национальном вопросе, который вызывает у политического истеблишмента продолжительные и устойчивые припадки. Этнические группы будут развиваться и укрепляться, но только те, которые представляют опасность для власти (Сев. Кавказ). Остальных заменят гастарбайтерами.
В. Сурков – представитель одной из правящих элит, поэтому вполне естественно, что его статья наполнена не исключительно субъективными смыслами, а в ней содержится посыл целой группы, которая, исходя из текста статьи, стоит перед безысходностью и беспомощностью своего существования и полным отсутствием понимания того, чем живет страна. Компенсировать свою беспомощность они пытаются через навязывание смыслов, которые претендуют на символическую состоятельность. Но сравнивать «государство Путина» с Московским царством или Советским Союзом по меньшей мере смешно. Хотя бы потому, что у всех перечисленных в статье лидеров, кроме В. Путина, была сложносоставная идеология, включающая в себя одновременно культурный и политический миф. Особенно смешно, когда пытаются поставить знак равенства между марксизмом с его фундаментальным идео-экономическим базисом и путинизмом, заточенным на обогащение за счет обнищания налогоплательщиков. В «государстве Путина» нет ничего, что соответствовало бы символическим порядкам идеологем его предшественников. В том числе и гумилевская «длинная воля» натянута здесь как сова на глобус, по той лишь причине, что источника такой воли в «государстве Путина» не наблюдается. Но главная мысль В. Суркова в связи со сказанным понятна – настроить массы на ожидание и безропотное терпение. Дескать, «Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина…». Только вот понимание долгой, трудной и интересной работы как-то сильно расходится у сурковцев с пониманием у народонаселения Многострадальной.
Единственное, что «писатель» угадал, так это хроническую аллергию «запада» на Россию. Но так это же закономерно. Америка – гегемон. Эксплуатирует мировую экономику в интересах своей национальной ойкумены. В этом смысле российские политики удерживают натиск американщины. Но не в национальных интересах, как это пытается представить В. Сурков, а в интересах узкого круга противоборствующих внутренних элит, которые сегодня самопровозгласили себя небожителями.
И тут В. Суркову из каких-то недр его бессознательного приходит откровение – «глубинное государство». Но что это? Он на ходу пытается разобраться, опять же вспоминая Ж. Бодрийяра с его представлением массы, как субъекта имплозивности (направленность внутрь). А размышление о том, что «государство у нас делится на глубинное и внешнее» наводит на смыслы, заложенные в сказке о «Рыбаке и рыбке», где логический конец – индикатор современного не осознанного элитами конфликта. Конфликта между мифологемой глубинного народа, напоминающего при рассмотрении сверху, с кремлевского балкона, голубую водную гладь, и мифологемой сказочной старухи, сидящей на этом балконе. А все потому, что глубинный народ еще содержит в смыслах своего мифа то, что «Россией никогда не правили купцы». И никогда не смирится с тем, что теперь Россией правят жандармы. Богоносность глубинного народа не позволит. А богоносность эта выстроена не на символических порядках христианства, чуждого тартарскому бессознательному, а на самоопределении и личностной самодостаточности свободного русского духа, пока еще не нашедшего идеологического пристанища. И сколько бы ни пыжились патриаршие глашатаи согнать «глубинный народ» в общее стадо, все тщетно. Рано или поздно напряжение, растущее в «глубинном народе», достигнет предела, и имплозивный взрыв, наподобие черной дыры, поглотит все различия. И тогда мы увидим обилие канализационных труб и коллекторов на срезах глянцевой поверхности отсутствия смыслов. Такого же отсутствия, которое демонстрирует автор эссе в следующих строках: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно – уникальное и главное достоинство государства Путина. <…> В новой системе все институты подчинены основной задаче – доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами».
И только имплозивный катарсис способен редуцировать симулякры и очистить русскую историю от бессмыслицы. А сдерживает его одновременный «просмотр» сторонами противостояния одного и того же симулякра-сновидения, который и для тех, и для других – защитный механизм изоляции.